Об «известных» писателях и Ирине Шатырёнок


Об «известных» писателях и Ирине Шатырёнок

21.12.2018                                                Публицистика


Не всем литераторам дано быть скромными. «Я считал и считаю себя лучшим русским поэтом ХХ века. <…> У меня есть доказательство – рукописи. Издайте их – тогда посмотрим, какое место я займу в истории, а какое – Пастернак», - заявил один наш соотечественник в предисловии к своему сборнику, выпущенному в 2014 году издательством «Звязда».

Считаться лучшим поэтом века (прозаиком, драматургом, критиком) – высокая планка, большинство пишущей братии довольствуется эпитетом «известный». Посещая многочисленные презентации, встречи с читателями и т.д., я давно усвоил: если писателя представили как «известный», он на самом деле не известен совершенно. Когда выступают Николай Чергинец, Ольга Громыко, Наталья Батракова, дуэт Андрея Жвалевского и Евгении Пастернак, не нужно рекомендаций и славословий, к ним и без того выстраивается очередь за автографами.

Часто словом «известный» злоупотребляют организаторы всякого рода литмероприятий, не признающиеся, что пригласили писателя далеко не из высшей лиги, скорее непризнанного «гения», обладателя неизданных рукописей, по его мнению – кроющих наследие Пастернака как бык корову. И очень смешно наблюдать реакцию приглашённых, упивающихся прилагательным «известный» рядом со своей фамилией в интернет-публикации или в какой-то районной газете.

А уж если «известного» покритиковали – вообще караул. Ирина Шатырёнок, например, возмутилась отрицательными шрихами в отзыве на её повесть, опубликованную в журнале «Нёман» 11-2018, отклик представляет собой коротенький абзац в заметке «Зразумець адмоўнага героя», напечатанный в «ЛiМ» №49 от 14.12.2018.

Повод, чтобы обратить внимание на рядовую публикацию в Facebook, вообще-то не слишком значительный. Ирина Шатырёнок – не член СПБ (исключена в 2015 году) и не звезда первой величины на литературном небосводе. Но случай показательный, потому что наши писатели тоже зачастую любят порассуждать о собственной известности, требовать к себе «особого» отношения и т.д. Разберём ситуацию подробнее, что называется – в назидание другим. Тем более речь зашла о публикациях в «Нёмане» и «ЛiМ», в число учредителей которых входит Союз писателей Беларуси.

Итак, в ЛiМ» №49 от 14.12.2018 опубликовано следующее:

«Прыродзе дэструктыўнага шляху прысвечана і аповесць Ірыны Шатыронак «Жыць будзем потым». Як і ў мінулым творы, пры наяўнасці шматлікіх персанажаў галоўны герой адмоўны – злодзей. На працягу ўсяго твора бачны змены ў яго ўнутраным свеце, але ўсё ж не заўсёды гэта выглядае натуральна, таму і няма дакладнага раззумення ўчынкаў. Вялікаю ролю ў тэксце адыграў прыём устаўкі сноў, які выводзіць сітуацыі і герояў на новы ўзровень, што вельмі да месца. Пытанне выклікае мова аповесці. Незразумела, ці яна наўпрост недапрацаваная ці не вельмі чытальныя сказы пабудаваны так знарок».

Как видно из приведённого текста, отклик скорее положительный. Замечаний два: касательно логичности поступков персонажа и языка произведения. Но и этого достаточно, чтобы вызвать у И.Шатырёнок гневную реакцию.

Её задело, что повести уделено всего лишь 576 знаков. Но в «ЛiМе» одна колонка отведена целому номеру «Нёмана». Конечно, «Зорке Венере» М.Богдановича посвящено гораздо больший объём литературоведческих работ, чем занимает собственно текст стихотворения, что не удивительно – Богданович известен безо всяких кавычек.

И, кроме того, Шатырёнок обидно весьма, что «известную» писательницу покритиковала 21-летняя студентка. Сразу возникли подозрения: отзыв написан за неё, «захотелось укусить автора… От зависти укусить».

Беру на заметку пассаж про зависть, к нему ещё вернусь. Сейчас подчеркну другое. Шатырёнок не уподобилась вышеупомянутому автору сборника, не назвала саму себя «великой» или хотя бы «известной». Она подводит к тезису о своей состоятельности как писателя и критика исподволь, аккуратно. Шатырёнок, в частности, приводит такую реплику применительно к замечаниям 21-летинего рецензента относительно её повести: «Не помню, чтобы в «ЛіМ»е 40 лет назад писал дебютант о творчестве зрелого прозаика или поэта». Реплика взята из мессенджера, СМС-переписки или откуда-то ещё, на самой страничке социальной сети обсуждения я не увидел, авторство реплик неизвестно… Не важно. Из контекста обсуждения логически вытекает: дебютант кинул камень в огород «зрелого» прозаика, что невозможно было четыре десятилетия назад. Ну, пусть «зрелая».

Достаточно вбить в поисковик слова «Шатыренок известная», как из глубин интернета посыплются ссылки на разные литературные ивенты, где выступала «известная гродненская писательница», причём перечисление её заслуг идёт явно под копирку. Не сама ли она о себе пишет? Ровно ту же догадку высказала администрация Википедии, когда там появилась страничка о Шатырёнок. Извините, не вырезал рекламу, дабы избежать обвинений, что вырвал слова из контекста, привожу целиком:

«Значимость предмета статьи поставлена под сомнение. <…> Эта статья написана в неэнциклопедичном стиле, характерном для автобиографий или резюме, и поэтому нарушает стилистические правила Википедии и может нарушать правило о нейтральной точке зрения. Возможно, что её в значительном объёме редактирует герой статьи».

Известность автора как востребованность художественных произведений напрямую зависит от количества изданных книг и прочтения их читателями. У Шатырёнок аж одиннадцать книг, и первая вышла 11 лет назад – в 2007 году. Правда, я посчитал как отдельные книги две части «Старый двор моего детства» и переиздание «Банных мадонн».

Но книги – это не только количество наименований, это ещё тираж. И сколько из них добралось до читателей. Тиражом в целую тысячу экземпляров издана «Бедная-богатая Валентина...», книжка выпущена в серии «Библиотека Союза писателей Беларуси», да вот беда: спустя год после выпуска приехала машина из издательства «Харвест» и привезла львиную долю тиража в СПБ, сказано было, что книжка спросом не пользуется – делайте с этими залежами что хотите. Что-то подарили библиотекам, остальное до сих пор занимает место в хранилище СПБ, не нужное читателям даже даром.

«Сябрам і таварышам пісьменніку выдавецтва будзе толькі ў адным выпадку: калі наклады яго кніг будуць запатрабаваны чытачамі», заявляет Ирина Шатырёнок, что само по себе верно, но очень комично звучит из уст автора «Бедной-богатой Валентины».

«Банные мадонны» вышли тиражом 250 экз. Потом этот «бестселлер» допечатывался, добавочный тираж составил… приготовьтесь, сейчас прозвучит огромная цифра… ажно триста экземпляров!

Я пришёл в СПБ в том же году, когда Шатырёнок попросили из Союза (на её страничке в Вики написано – «несправедливо»), и услышал выражение «Шатырёнковский тираж». Это когда книжка выпущена маленькая и очень скромным количеством экземпляров, а автор поднимает вокруг неё шум.

Но хотя бы что-то попало в библиотеки?

Проводить глубокое исследование читательского спроса по библиотекам, как мы делали в начале года, ради одной только Шатырёнок бессмысленно, тем более – нет репрезентативного количества книг. Ограничились выборочным.

В нескольких библиотеках, куда я обращался, о книгах Шатырёнок не слышали. Смотрим, куда же они всё-таки добрались.

Могилёвская областная библиотека – 6 книг в наличии. «Бедная-богатая», «Литерное слово», «Человек с улицы литературной» не спрашивались читателями ни разу. Книге «Старый двор» повезло больше – брали 2 раза.

Гомельская областная библиотека им. Ленина – в наличии 10 книг, с 2014 по 2016 гг. не было ни одной книговыдачи, затем вспыхнул «небывалый» интерес: в 2017 и в 2018 году по три книговыдачи.

Витебская областная библиотека им. В.И.Ленина. В фонде находятся 3 книги: «Слово о слове» (1 экз.) и «Старый двор» - 2 экз., не были востребованы ни разу.

Интересный ответ пришёл из ГУК «Брестская центральная городская библиотека им. А.С.Пушкина»: всего в наличии 30 книг автора – ноль выдач, в руки книги брали и сразу возвращали.

Из других мест поступила аналогичная информация – наличие книг в библиотеках единичное, спрос на них мал или отсутствует.

Но, быть может, Ирина Шатырёнок известна в Сети?

Сначала я проверил популярность по поисковым запросам Яндекса. За один и тот же период времени Яндекс получил запрос «Андрей Жвалевский» 2528 раз, Наталья Батракова – 3282 раза, Светлана Алексиевич – 5287 раза. Сколько же на их фоне «известная» Ирина Шатырёнок? Наверно, куда больше… Приготовьтесь к очередной космической цифре! Яндекс запомнил целых 72 запроса! Из которых приличная доля – мои запросы при подготовки этой публикации.

Скачивание книг из интернета у перечисленных авторов, кроме Шатырёнок, исчисляются миллионами. Я нашёл в Сети в свободном доступе «Банные мадонны» с неизвестным числом обращений и несколько предложений на покупку электронных книг.

Правда, интерес к электронным книгам Шатырёнок бурным ну никак не назовёшь. Вот скрин с сайта rubuki.com:

Достаточно цифр? По-моему, всё очевидно.

При уровне собственной популярности как писателя, характеризующемся вышеуказанными показателями, Ирина Шатырёнок обожает писать заметки, претендующие на литературную критику, плодит их сотнями. Меня лично смутило, что она занимается этим, не зная некоторых азов критики – не видит разницы между литературно-критическим произведением, чем-то на грани литературы и научного литературоведения, и кратким отзывом. Читатель вправе высказать своё отношение единственным словом: «Понравилось!» Или: «Гадость!» Характерно, что спрос в библиотеках на как бы критические книги Шатырёнок ещё ниже, чем на худлит.

Другое дело, формат журнальных дайджестов в «ЛiМе» выбран рискованный, с указанием плюсов и минусов произведений, но без анализа. Похвалу все авторы и их поклонники проглотят с удовольствием, а немотивированные негативные замечания, пусть даже по существу справедливые, способны породить бурю в стакане воды. Я бы выбрал чисто информационные обзоры, а критике, коль есть желание критиковать, отвёл большее место, хотя бы 4-5 тыс. зн., на произведение, тогда хватит объёма для цитат и аргументов, не ограничиваясь лаконичным откликом или выставлением оценок.

Резюмируем. Итак, Ирина Шатырёнок, если верить её публикации в Фейсбуке, – «зрелая», ей завидуют.

Зрелый фрукт – когда его пора кушать. Зрелое вино – добродившее до нужного уровня.

А писатель? Наверно, достигший уготованного ему максимального уровня литературных возможностей.

Вот только не вижу, чему тут можно позавидовать.

Анатолий МАТВИЕНКО