03.03.2018 Литературная критика
Старый писательский девиз «ни дня без строчки» можно в наше время перефразировать в другой: «ни года без новой книги». Ему следует писатель Вячеслав Бондаренко, состоящий в Минском городском отделении Союза писателей Беларуси.
Только что вышедший его новый роман «Четыре судьбы. Одна Родина» производит, без преувеличения, ошеломляющее впечатление. Во-первых, он чрезвычайно объёмен, 66 условных печатных листов, 816 страниц, по весу напоминает том Большой Советской Энциклопедии, то есть примерно вчетверо больше, чем стандартная современная книга художественной прозы в твёрдой обложке. А также вдвое больше, чем «Война и мир» Л.Толстого. Во-вторых, раскрыв книгу, буквально в первые минуты понимаешь, какой колоссальный труд затрачен, чтобы создать рукопись.
Это – воистину эпическое произведение. Действие начинается в Российской Империи в 1910 году. Невольно вспоминается роман «Крейсера», также относящийся к первому десятилетию двадцатого века, в нём Валентин Пикуль с глубоким знанием дела и языковых тонкостей воспроизвёл ситуацию во Владивостоке и Порт-Артуре накануне Русско-Японской войны. Но когда читатель явственно слышит хруст французской булки, а ноздри ловят её запах, смешанный с ароматами моря и угольной копотью паровых машин, вдруг появляется пассаж: «Советский историк флота В. Е. Егорьев высоко оценивал энергию…», за которым следует страница научного анализа истории в свете судьбоносных решений очередного съезда КПСС. От любовно воссозданной обстановки дореволюционного Владивостока не остаётся ни следа…
Сейчас нет необходимости вставлять подобные глупости, вероятно – не Пикулем задуманные, а втиснутые под давлением цензора, возмутившегося чересчур благостным описанием имперских вооружённых сил. Бондаренко проще, но в чём-то и сложнее, историческую (а также псевдоисторическую) прозу в СССР печатали тиражами в сотни тысяч, у «Четыре судьбы» тираж лишь 1050 экз. Зато качество передачи атмосферы, аутентичной времени действия, как и вообще историческая правда, в этой книге находятся на гораздо более высоком уровне, чем у подавляющего большинства именитых советских предшественников. Всё же свобода слова – великая вещь.
Сила Бондаренко в значительной мере заключена в подробностях и деталях. Зарисовки из юнкерской жизни четырёх выпускников Полоцкого кадетского училища выполнены с фотографической точностью. Обстановка, форма, обычаи, уставные и неписанные правила, интерьеры… Я просто восхищён проделанной работой. И даже если автор где-то ошибся, неправильно указал, скажем, наименование мелкой детали офицерского обмундирования (я такого не заметил), это наверняка не испортит общее восприятие. С первых страниц писатель убедил – он знает, о чём пишет, на энциклопедическом уровне. Объём впитанных им сведений в разы, а то и на несколько порядков превышает использованное в тексте.
Он ведёт своих героев через войны, революции, переломы истории, не уставая поражать своей эрудицией. Важнейшей заслугой автора я счёл бы максимальное дистанцирование от политических оценок. Он просто показывает круговерти войн и тревожных межвоенных лет, поступки персонажей, полностью обоснованные логикой обстановки и менталитета, даёт читателю самому возможность сделать выводы. Иногда проявляет изворотливость, уходя от исторических дискуссий.
Вот недавний пример: ожесточённая полемика на страницах оппозиционных и провластных сетевых ресурсов о 23 февраля. Оппозиционеры с пеной у рта доказывали, что о рождении Красной Армии и, тем более, белорусской армии, якобы состоявшемся 100 лет назад, говорить бессмысленно, потому что 23 февраля остатки русских полков на германском фронте драпали, аж пятки сверкали. Их оппоненты утверждают, что именно 23 февраля был организован отпор. Читаем у Бондаренко:
«Главкозап А.Ф.Мясников 23 февраля, уже находясь в Смоленске, отдал приказ о мобилизации в Красную Армию всех годных к строевой службе мужчин. Однако немногочисленные и разрозненные отряды новорождённой армии только в некоторых местах сумели оказать сопротивление противнику». (с.281).
Далее писатель признаёт поражение красноармейцев на всём протяжении фронта, тем самым давая понять: аргументы про- и контра- в отношении празднования или непразднования главного армейско-мужского праздника именно 23 февраля имеются у обеих спорящих сторон.
Так же тщательно в деталях и удерживаясь от наклеивания ярлыков, Бондаренко показывает службу бывших царских офицеров в Красной Армии и участие в Белом движении. Становится понятно, отчего недавние однокашники, практически идентичные по воззрениям и воспитанию, оказывались по разные стороны баррикад. Даже – на стороне нацистов в годы Второй мировой войны, хотя патриотические воззрения самого писателя обозначены в книге чётко и не вызывают сомнений.
Очень любопытно мне было читать про межвоенную Латвию, я ездил в Ригу в сентябре 2017 года. В числе прочего едва знакомый молодой латыш, узнав кто я и чем интересуюсь, среди ночи повёз на места боевой славы, где национальные вооружённые силы оказали сопротивление Красной Армии и отстояли независимость страны, сохранившуюся до 1940 года. Это был мой взгляд на латышскую историю извне; искренне сожалею, что книга Бондаренко прочтена только сейчас, там содержится взгляд на события изнутри. Впрочем, она вышла уже в 2018-м году, и, рискну утверждать, действие в латышских локациях автору удалось лучше всего, а латышские эпизоды показались наиболее познавательными.
О персонажах. Прорисовка героев книги неоднозначна. Видимо, запланировав огромный объём (всё успеется), Вячеслав Бондаренко не торопился с детализацией внешности, менталитета, речи персонажей.
Четырёх бывших кадетов, главных героев, он бросает в круговорот событий, обозначая только имя-фамилию и штрихи биографии. Внешность не показана совсем. Так, мелькнут «коротко стриженые волосы» у Варламова, но всех кадетов стригут стандартно. У Семченко веснушки. В общем, чувствуется нехватка ориентиров для визуализации, нет подпорок для читательского воображения. Персонажи внешним обликом то ли на одно лицо, то ли безликие. Поначалу чересчур сходные, позже характеры раскрываются через действие.
Или вот. Карл, один из главных героев, «увидел… барышню. Только что вышедшую из костёла, тоненькую, прелестную». (с.40). И влюбился по уши с первого взгляда. Пардон, взгляда на что? Какие особенные прелести его пленили? Все молодые девицы начала двадцатого века взращивались в корсете и с осиной талией, по юности были недурны собой. Мельчайший штрих (глаза, особое изящество походки, даже какие-то недостатки) оживил бы эпизод существенно.
Женские персонажи играют откровенно второстепенную роль, подчинённую линии главных героев, чтобы не казались нелепыми бесполыми существами вроде Штирлица, довольствующегося возможностью глянуть одним глазком на свою супругу спустя примерно лет двадцать с последней встречи и даже пальцем не прикоснувшись к женскому телу.
Подчёркнуто скупое изображение персонажей можно счесть недостатком, а можно и авторским выбором: Бондаренко акцентировал внимание на действиях, событиях и обстановке, а не персонализации героев. С точки зрения гендерной ориентированности на определённую аудиторию автор тем самым сделал произведение преимущественно мужским, женщины-читательницы в большей степени взыскательны именно к эмоционально-личному и межличностному, они бы охотнее согласились на сокращение детализации в описании армейской амуниции.
Огромный плюс ставлю в графе «язык и стилистика». Выдержан ровный переход от лексических форм, присущих началу двадцатого столетия, к современному языку по мере продвижения по хронологической линейке.
Об исполнении книги. Во-первых, снимаю шляпу в знак уважения перед редактором, отшлифовавшим текст до совершенства, либо настолько здорово потрудился сам Бондаренко, филолог по образованию. Единственно, мне показалось слишком частым употребление глагола «двигаться» применительно к ходьбе героев, но, по совести говоря, данное замечание – мелочная придирка. Во-вторых, для читателя было бы удобнее раздробить книгу хотя бы на три тома. Таская увесистый фолиант с собой несколько дней, я грустил, что не имел возможности загнать текст в электронную читалку. В-третьих, замечу, что весьма уместно вставлены малоформатные чёрно-белые фотографии; это – последний штрих, вишенка на тортике, благодаря фотоснимкам произведение воспринимается достоверным до документальности, пусть и остаётся художественным.
Подведу итог. Книга может стать событием, если её распиарить. И столь же успешно кануть в Лету, если не принять мер для её продвижения. Зная колоссальный успех «Ликвидации» с Машковым-Гоцманом на первом плане, подумалось об экранизации. Если кто-то не в курсе, Вячеслав Бондаренко – автор литературной версии «Ликвидации». Конечно, проект сериала по роману «Четыре судьбы» вышел бы огромный по бюджету, с костюмированной массовкой, реконструкциями, батальными сценами, компьютерной графикой и, коль всё должно соответствовать, с дорогим режиссёром и известными актёрами. Для масштабного белорусско-российского проекта был бы отличный материал. Книга того стоит.